Пока, все же, продолжу выкладки.
Напряжение на Западе к этому моменту снизилось настолько, что группы морских пехотинцев-коммандос несколько раз высаживались на берег в Голландии и Норвегии, немецкие гарнизоны и охрана объектов предпочтитали не начинать бой первыми. Агенты Гестапо, при этом, находились в недоумении – они честно выполняли свои служебные обязанности но реакции не было.
Во Франции милиция Старого Маршала уже выдвигалась на север, брала побережье под охрану и весьма задиристо встречала «освободителей из-за пролива». Голлисты вообще не решались приезжать «до разрешения юридической коллизии».
Танки, возвращенные немцами французской армии в учебных центрах с 1 июля, уже сводились в батальоны и вместе с пехотой на бронетранспортерах и батальонами бронемашин — в драгунские бригады. Те самые, которые советскими историками нередко всерьез считались «кавалерией».
Союзные связи с Лондоном Петен возобновлять не желает. Тем более их не желают возобновлять Дарлан с Лавалем. Вдобавок, остается нерешенным вопрос о французских кораблях, захваченных в портах Англии и Средиземноморья одновременно с проведением «Катапульты».
В итоге перед Черчиллем и Иденом встает весьма нелегкая задача — необходимо получить «нечто за ничто» - добиться определенных прав на европейском континенте вопреки и признанному самой же Великобританией правительству Петена, и находящейся под абсолютным русским влиянием, побежденной, но по большому счету столь же мощной, как и прежде - Германии...
В прежней истории с Петеном до 42 года сохранялись дипломатические отношения, более необходимые Виши, чем Лондону, впрочем, преспокойно продолжавшему засылать террористов и диверсантов не только на оккупированный Север, но и на «независимый» Юг. Но теперь Петен, вернувшийся в Париж оперся на вновь созванное Национальное собрание почувствовал силу и стал «совершенно по-французски» заносчив.
При этом, с самого начала переговоров позиция Москвы кажется Черчиллю чересчур самоуверенной. Тем более, что пользуясь возможностями, которые предоставили хозяева. Черчилль получает короткие, согласно договоренности с Мензисом, но достаточно емкие послания. Прежде всего, в интересах переговоров начат опрос и фильтрация «Беглецов в Прошлое». Становится ясно, в какой яме находилась Россия-2010 еще за 7-8 лет до переноса и с каким трудом ей приходилось оттуда карабкаться.
Шеф второй ключевой Службы, Хьюго Далтон, находится в Москве вместе с премьером. На всякий случай предусмотрено, что в случае непредвиденного исхода Московского визита, Черчилля на коалиционной основе сменит Эттли и он же назначит выборы.
Рузвельт, также получавший сообщения из Вашингтона, счел своим долгом сразу же потребовать у Черчилля освобождения американских граждан 2010 года из фильтрационного лагеря и отправки их в США. «Одно дело — история не в меру любопытного шифровальщика» - сказал Рузвельт на совместном завтраке. «Совсем иное — честные американские граждане, прорвавшиеся с риском для жизни, доставившие уникальную и ценнейшую информацию но в итоге заключенные в лагерь своим же союзником Ваши власти в Азии оказались умнее» - отметил он под конец, намекая на прорыв из зоны Хроноклазма «южных» групп.
Один из «Гриппенов» также был затребован, но тут Черчилль встал стеной — «Чешские граждане хотели бы находиться плечом к плечу с соотечественниками, уже состоящими на службе в РАФ, тем более, что они точно также приняли участие в воздушной войне против нацистов». Правда, ракетами он решил поделиться. «Гриппены» несли в перелете по 2 «сайдвиндера» и по одной противокорабельной ракете RBS-15F (на случай встречи с крейсером или эсминцем). Одна такая ракета досталась США. Что касается «Флювефиксенов», то США был передан один корабль, а два остались в Англии, как и все остальные прорвавшиеся корабли ВМФ балтийских стран 2010. (О правах Дании, разумеется, никто не подумал). Согласованные материалы люди по списку и техника прибыли в США к 15 августа 41 года, и сами по себе, все эти артефакты хроноклазма никак не повлияли на ход и исход переговоров.
Зато на ход и исход влияет сам герцог Мальборо. Черчилль к 3 июля кажется, постарел и осунулся. По сути, он намеревается сделать пат, рассчитывая тянуть время. Полного понимания ситуации пока нет, а принимать решения на основе навязываемой Москвой точки зрения он совершенно не желает.
Прежде всего, он провозглашает неизбежность континуитета, если Москва не хочет получить полный хаос в вопросах экономических отношений.
Кроме того, Черчилль требует паритетного участия в контроле над Европой до признания возможности восстановления нормальных демократических процедур и проведения плебисцитов или выборов.
Требует также создания Союзного комитета по делам Европы и включения в его состав представителей всех эмигрантских правительств, обосновавшихся в Лондоне, Только таким образом, по мнению Черчилля, можно «сшить ткань времен разорванную невыносимой идеологией нацизма».
К его огорчению, делегация США не увлекается этим потоком красноречия. Рузвельт отнюдь не жаждет ставить возможность развития «эффективных отношений» с ЕАС в зависимость от «левой пятки генерала Сикорского». Рузвельт хочет сотрудничества и верит в возможности США.
«Необходимо быстро «переварить» новую реальность, а затем и сделать ее основой рывка Соединенных Штатов в будущее, оставленное «русскими беглецами».» - настойчиво говорит Франклин Делано на обеде в «Волынском»
Есть и более мелкие заботы. Как сообщает Мензис, у Хэвиленда идет демонтаж одного «Гриппена» и облет второго. А также изучение ракетных двигателей. Все - параллельно с работой Уиттла.
Так или иначе, 2 июля 1941 года Черчилль находится в неловком положении и на грани признания что он, герцог Мальборо действительно не знает что делать.
Подумав, Черчилль требует сделать для него дайджест российских медиа, и берет двухдневный тайм-аут. К началу третьего дня, британского премьера все же осеняет идея.
Замысел исполнялся тем легче, что президент Медведев предпочитал делать приятное гостям и чаще обходился без переводчика, вдобавок Дмитрий Анатольевич надеялся таким образом максимально избежать неуместного премьерского внимания (по конституции внешняя политика - президентская прерогатива и отказываться от части полномочий Медведев отнюдь не собирается).
На следующей встрече с русским президентом Черчилль ставит вопрос — что сам «мистер Медведьефф» думает о такой странной ситуации...
Итак парадокс:
Сталин создал страну из мрачного постреволюционного хаоса настолько прочной и могущественной, что она устояла даже в катастрофе невиданного масштаба, а выстояв, вновь пытается подняться на головокружительные холодные горные пики Истиной Истории Человеческой Цивилизации. Хроноклазм в этой связи – лишь приятная случайность, «эффект И», так сказать.
Подняться вновь, после жесточайшего поражения в долгом и тяжелом противостоянии, когда корежились не тела людей, как в этой войне, но души и умы («Это куда ужаснее» - глядя прямо пред собой сказал тогда Черчилль: «Можете мне поверить». Хотя отчасти это конечно тоже была игра — игра в глубокую искренность. Сам он мог пережить нечто отдаленно похожее разве что в частной школе, где учился, как и положено ребенку-аристократу).
Медведев уже хотел было прервать расчувствовавшегося гостя, но где-то внутри прозвенел тревожный звонок. Слишком опытен его собеседник, слишком сильным политиком он был... и есть.
Так вот. - Продолжал британский премьер — отчего вы так ненавидите даже память своего основателя, если в ней не содержится оговорок о его неумеренной жестокости, крови и преступлениях? Ранг «основателя» лишь немногим меньше чем ранг «творца» - для любого здравомыслящего политика. И именно — вашего основателя, потому что вы лично тоже не могли бы состояться без его жестокой работы. Даже в своем нынешнем состоянии «демократически избранного президента».
Удар был нанесен «прямым правой». Прошел как таран в подгнившие ворота запустевшей крепости и Медведев пропустил его, не понимая, зачем все это понадобилось отнюдь не поклоннику «дядюшки Джо».
Дмитрий Анатольевич потупил глаза но сразу же попытался взять реванш: «А вы можете представить себе состояние тех наших предков, которые стали его жертвами? Основатель? И жестокий истребитель «созидаемого» им же народа. Как вы представляете себе состояние человека ждавшего каждую ночь под окнами машину с закрашенными фарами?».
Но Черчилль не принял продолжения полемики. Он уже понял для себя нечто важное и не стал развивать политико-философский этюд. Пожал плечами и закруглил тему, объявив, что понимает чувства российского президента и, разумеется, не хотел бы попробовать что-то подобное в Великобритании. А затем вновь вернулся к любимой теме налаживания торговых отношений на основе хотя бы выборочного признания обратного континуитета.
...Может быть именно в этот момент президент Дмитрий Анатольевич Медведев стал виновником гибели сотен российских и казахстанских (а также - советских) граждан уже в начале сентября 1941 года. Именно он, просто сказав несколько слов, разделил этих людей «на живых и мертвых».
По самой меньшей мере, он серьезно увеличил число мертвых в этом уравнении.
Вернувшись в апартаменты Черчилль вызывает к себе министра Хью Далтона и приглашает его на прогулку в музей Поклонной горы.
Там медленно прохаживаясь под громовой шелест фонтанов на огромном пространстве у монумента святого Георгия лучший военный премьер Великобритании сказал:
В июле 1940 мне довелось писать сэру Лайонелу: «...Нельзя допустить, чтобы оборонительный склад ума свел на нет все наши полезные инициативы… Было бы прекрасно, если бы немцы, вместо того чтобы заставлять нас возводить защитные стены и крышу вокруг нашего острова, вынуждены были гадать, с какой стороны будет нанесен следующий удар».
Так вот, теперь я говорю то же самое о русских. Склад ума их лидера специфичен, но по-видимому, он отражает мнение целого слоя лиц, причастных власти. Им и не снилось, похоже, какие стальные зубы должны прорезаться у тех, кто идет к большой цели в этом лучшем из миров. Они восприниают проблему заточки клыков как проклятье и стараются избегать и ответственности, и жестких решений. Не спорю, эти решения нелегки... Но. Нам следует молиться, чтобы эти мальчики оставались у власти в России как можно дольше, а вам предстоит вернуться к упомянутой теме, как только мы вернемся домой. Далее вам предстоит работать над главной проблемой вместе с сэром Стюартом. Вы подумаете, как реорганизовать и куда перенести Оффис, с учетом того, что мы здесь узнали. Вылетаете домой завтра же. Неотложных дел полно в любом случае.
И храни вас бог, Хью.
а сколько вероятности, что идущий встречным курсом Москито не примут за Me-110 и не угостят чем-нибудь "вкусным и зубодробительным"?
